ХРОНИКИ ПОВСЕДНЕВНОГО БЫТИЯ.





Вступление.


        Знакомство. Время действия - современность, место действия - Земля, если быть совсем уж точным - некий заурядный, в высшей степени провинциальный городок, отмеченный на карте едва заметной точкой. Главные герои - в основном юноши, весьма недвусмысленного возраста. Как автор, я консервативен: предпочитаю слабый пол, но соображения исключительно педагогического свойства и нежелание рождать досужие вымыслы заставили меня обратиться к чисто мужской компании. Предвижу много нареканий - не всегда, быть может, приличных и справедливых - но "цель оправдывает средства": чтобы ни было потом - герои будут занесены в доподлинные скрижали истории.
        Да простят меня злостные хулители, непримиримые зоилы и прочий сброд,- герои Хроник юноши. Юноши маленькие и большие, худенькие и совсем даже не очень, ещё мальчики и уже не мужчины. Для разнообразия эти страницы посетят очаровательные ножки милых дам, конечности нескольких проходящих персонажей и таинственных незнакомцев. Но, право, они не будут играть сколько-нибудь значительной роли - путеводной нитью, камертоном нашего повествования были, есть и будут лишь они. Мужчины, мужики, мальчонки и парнишки. Не скрою - люблю их всех. Люблю за то, что они есть. наши герои люди гордые, ранимые - чуть что не так - сразу в крик и слёзы. Тонкие натуры, мягкие сердца - отнюдь не простой материал для хроникального отображения...
        Пора, наконец, познакомить Вас, наши уважаемые читатели, с теми, вокруг кого и будет вертеться скрипучее колесо занимательной истории. Итак персонаж номер один - Мазя, он же МБоло, он же Макс. Великий магистр ордена "Вивимахеров". Ведущий специалист по провокациям и закулисной борьбе. Интриган и провокатор. Настоящее чудовище, наделённое ангельской внешностью. Человек широко известный в узких кругах. В нём сконцентрировано всё упрямство, вся сутяжность и мелочность 33-х семитских народов. Мазя - младший отпрыск семьи Айзенштайн. Он очень озабоченный юноша. Озабоченный в буквальном смысле этого слова. Мазю волнует его неоперившаяся сексуальная ориентация. Вопрос стоит жестко: или он, или его (причем все сразу). Результаты ещё неизвестны.
        Персонаж номер два - Денидранат, он же Папафан. Самый старый из аксакалов нашего круга. Вместо сперматозоидов у него сперматозавры. Главный идеолог, эстет и культуролог. Вольнослушатель научно-исследовательского центра внутриматочных расстройств. Половый гигант в прошлом. Достиг высшей степени просветления - ещё способен развращать, хотя ему уже ничего не надо. Вызывает и восхищение и отвращение одновременно. Монстр регионального масштаба.
        Персонаж номер три - Бозюзя, он же Боразм Боразмыч, он же Сосипатр. Самый приличный человек в компании. Любитель подходить к решению проблем исключительно сзади. Специалист по языкам и засосам. Честен и прямодушен, что само по себе уже отвратительно. Чувствителен до слёз. И это при 110 килограмм живого веса! Личико как у колобка, а туловище как у бронтозавра. Редкостный раздолбай.
        Персонаж номер четыре - Эжен, он же дядюшка ПО. ПО от слова пофигист. Ему всё ПО - погода, женщины, алкоголь, слушания в Конгрессе США. Чрезвычайный и уполномоченный посол в Российской Федерации. Импонёр местного разлива. Человек с безумной фантазией и ещё более безумной внешностью. Скрытен и коварен аки змий, и потому представляет общественную опасность. Ждёт часа, чтобы отличиться.
        Мне есть что ещё рассказать, но я умолкаю. Всему своё время. Мы начинаем !!!



Лето. Жара. Истома.


        Летом хорошо пить вино, вяло покачиваться в шезлонге и ничего не делать. А что делать, когда ничего, ровным счетом ничего не интересует. Организм отдыхает, прогревается и не желает, собака, слушаться. Жарко и душно. В отдельные дни, когда температура переваливает за 35 градусов, чувствуешь себя вязкой и текучей субстанцией, расплывающейся от малейшего прикосновения. Если чего-то и хочется, так только того, чтобы тебя собрали с поверхности шезлонга и перелили в запотевший сосуд, а ещё лучше - поставили бы в морозильную камеру. Удушающие жары - как сказали бы лет эдак двести тому назад...
        Летом - солнце, свежий воздух, женщины, улыбки и вода. Представьте себе: пляж, мы в сексуальном наряде, рядом восхитительные фигуры, лица, ножки, попки - разве можно оставаться равнодушным?! А вы говорите, что такое воды! Вода - это жизнь, возможность продемонстрировать неописуемую красоту купальных костюмов наших дам. Когда ещё можно любоваться совершенством полуобнаженного женского тела и не быть осуждаемым за это. И разве только женским? А наше на что! Наше... вообще-то подразумевалось нечто иное: наши тела, наши загорелые торсы. Видели вы бы нас летом, на пляже, без трикотажных оков. Это же уму непостижимо, до чего мы хороши, когда мало одеты. Розовые тела, влажные от купания волосы, упругие. желваками ходящие животы - дамам есть от чего сходить с ума. Даже порой становиться скучно: раз выйдешь на песочек, чуть приспустишь кое-что и некуда деваться от обезумивших поклонниц. Буквально разрывают на части, а какие делают неприличные предложения! Стыдно, дамы, очень стыдно так опускаться. Насмотришься на них, и сам себя спросишь: а где же вы были раньше?!



Эротические фантазии...


СОСИПАТР..."Обтягивающий тело кожаный комбинезон, узкий и тесный бандаж, штаны из крокодиловой кожи. Как бы ни было тяжело и неудобно - главное дойти. Дойти до любимого дивана и завалиться на него всей семипудовой массой. О-о-о... а теперь можно сделать то, что хотелось сделать всё это время. Расстегнуть сзади молнию и сбросить чертовы брюки, обнажив ЕГО. Свежий воздух холодит и приятно щекочет. ОН раскрывается как лотос, пробуждается ото сна и заметно увеличивается в размерах. ОН свободен. Ничто не препятствует ЕМУ стать желанным и восхитительным. На НЕГО можно глядеть часами, находя всё новые и новые особенности. ОН живой. Совсем как прирученный пупс. Неодушевленное не может быть таким влажным, горячим, упругим, пульсирующим внутри. Знаком каждый квадратный сантиметр ЕГО поверхности. как хочется завить ему волосики задорными кудряшками, чуть-чуть капнуть на них парфюма. прикоснуться дрожащей рукой и забыться в истоме... Но это слишком. Это пока нельзя. Пока можно только смотреть. Вечерами. Украдкой. Когда никого нет рядом..."

МБОЛО ... "Сначала она исхлестает меня по щекам. Потом опрокинет на кровать, свяжет по рукам и ногам веревкой, и только после этого начнёт раздеваться сама. Она огромная дебелая тётка, рыжая, потная, с пучками колючих волос из-под мышек. Её обвислая, прыщавая грудь болтается из стороны в сторону, наотмашь шлёпая меня по губам. Она заводится и срывает с меня шелковые трусики, зубами снимает носки и похотливо сжимает руками упругие ягодицы. Очень больно, хочется кричать, но она не даёт этого сделать, затыкая рот моими же носками... 100 килограммов отборного мяса неожиданно бросаются вперёд и придавливают меня к кровати, отрезая путь к отступлению. Она хочет секса. Она его получит! Как всегда, любовные игры у нас начинаются с порки. Заведя меня жуткими истязаниями, эта распутная самка отбрасывает кнут, которым она меня перед тем порола, и начинает обкусывать все выпирающе-вибрирующие части моего тела. От неё разит потом. Она старается. Когда она засовывает свой палец глубоко мне в прямую кишку, я благодарю небо за то, что у неё короткие пальцы. Тут я начинаю слегка постреливать, но её мощная рука пережимает трубу и завязывает её морским узлом. Вены вздуваются, кровь во мне кипит - мы страстно любим друг друга. Напоследок, исцарапав всё, что только можно было исцарапать, раздавив желчный и мочевой пузырь, она. наконец, садится на меня. Здесь я перехожу на хрип, из глаз катятся слёзы. Её арбузные груди прыгают то верх, то вниз, залетая за спину. Она насаживает мой член на себя как штопор на бутылку. Глубже, всё глубже... Боже мой, какой оргазм! Пар вырывается у меня из ноздрей. Ничего уже не осталось - она всё выжала, до последней капли, но ей этого мало. Теперь мой черед браться за дело. Но как и чем??? Отупляющее чувство счастья. Это далеко ещё не конец: впереди 12 поз, 7 перемен и больше десятка сношений. Меня будут ставить на голову, заворачивать ноги за спину, располагать боком, раком, просто ронять на пол. Разве это не счастье ???"



Визит к патриарху.


        В городе новое поветрие. Не осталось уже людей, кто помнил бы с чего это началось. Среди молодёжи со скоростью звуковой волны распространяется мода показать своей подруге сердца Самого Патриарха. Не того, старого и православного, в ризах и бармицах, а молодого, бесшабашного и языкастого Денидраната. Этот патриарх хотя и не апостол, но личность в городе достаточно известная. Недоброжелатели осипли от усилий, распуская грязные инсинуации о невероятной мощи логического мышления отца Денидраната. Желание постигнуть истину из первых уст и сподвигают лучших из носителей штанов (то бишь парней) брать за руки лучших из сестёр и толпами совершать паломничества в места патриаршего уединения.
        Отец Денидранат сеет разумное, доброе, вечное. Ему внимают, открыв рот и развесив уши. Делегации изголодавшихся по светлой мысли прихожан нескончаемой вереницей всё идут и идут по вытоптанной дороге Веры. Немногие имеющие представление об убежище патриарха тайными тропами, под покровом ночи водят неофитов в его дом, к вящему патриаршему удовольствию...
        Святость и божественное блуждание духа пастыря не то, чтобы так явно видны, но мало кто сомневается, что ЭТО есть. Люди приходят за благостью и они её получают. Фимиам умиротворение курится над пещерой. Вдыхание его приближает к упоительному по восторгу моменту экстаза. Просветлённого и трансцендентального.
        Показать патриарха - одна из прерогатив (сегодня это уже достоинство, а по некоторым слухам и возможность нажить капитал) людей его знающих. Не поделиться таким вместилищем нравоучений ни как нельзя. патриарх не может принадлежать себе. Он даже не принадлежит последователям. Им нужно делиться со всеми живущими, а в особенности со слабоумными и неудачными, прозябающими во мраке невежества. Пора вводить персональные отличия. За частоту посещений, за особую незначительность жертвы, приносимой на закланье, и, наконец, за глубину и несмываемость впечатлений - пропорциональные её внешнему виду. Да мало ли за что можно наградить ходоков: они же стараются. Друзья ведь не жадные, а патриарха на всех хватит. Он для этого и создан. Всех обласкает, каждому сопли подотрёт и ещё напутствием пригреет...
        Посвященные, люди бывалые, лукаво прячут улыбки, посвящаемые трепещут и дрожат. Их приводят к НЕМУ, а что они, в своей массе добропорядочные, милые простушки видят перед собой? Вместо взлохмаченного, с бегающими глазками гениального сумасшедшего в балахоне и с крестом на оголенном пупе к ним выходит совсем ещё юное создание, вооруженное неимоверного размерами очками, так получается - практически всегда мало одетое, который церемонно кланяется и тотчас же начинает молоть чепуху...
        "Боже, куда я попала"? - с быстротой молнии проносится в очаровательной по пустоте девичьей головушке. Ей бы посочувствовать, да не тут-то было. Плотная пелена диковинных слов опутывает жертву и подавляет всё, что только можно подавить. И едва ли не самое страшное: половина слов несчастной непонятна! Но это только начало. Недоумение сменяется смущением, когда девушка начинает понимать, о чем идёт речь. Последователи патриарха воспаляются и в совершеннейшем религиозном экстазе перестают стесняться. Это необычно, быть может, даже приятно некоторым из нас, но не при даме же ? Верх неуважения предлагать девушке то, что ей не по уму, и наглость принуждать её участвовать в этом.
        Вообще визит проходит в теплой, можно сказать дружественной обстановке. Патриарх истощается в остроумии, имеющие губы похихикивают и всё прелестно. Добавлю: девушки нашего времени (важное примечание: которых приводят просветить) удивительно застенчивые создания. Их ротики на крошечных замочках. Ни словечка. Ни разумного звука. Только бисерный смешок, раздающийся откуда-то из селезёнки. Максимум, что они себе позволяют - это несмело, тайком! бросить любопытный взгляд и то лишь затем, чтобы тотчас же смутиться. Это простительно: не хватает смелости говорить - ну и что? Можно просто распялить шустрые глазёнки и рассматривать ЕГО до дыр.
        Получив благословение, осчастливленные патриаршим вниманием удаляются. Им есть что вспомнить и что передать своим детям. патриарх же, распрощавшись, набирается сил и готовится к новым приёмам. Его ждут великие дела...



Депрессия.



Преисподняя. Картины ада. "Тёплые" дружественные компании, все свои и одно на всех большое "счастье". На душе не то, что гадко - мерзостно. Разлука с друзьями, сами понимаете - чему радоваться? а тебя всё время спрашивают: «Правда, хорошо?" Отвечать собственно и не нужно: лицо само преподнесёт одну из тех гримас-физиономий, после изучения которой любопытствующим смело можно выбрасываться в окно или на худой конец вырезать себе язык и зажарить его на сковородке...
Праздники встречаем у родственников. Все в семьях. В разных местах, городах, странах, с разными людьми и одним и тем же настроением. За-ме-ча-те-ль-но! И почему такое счастье именно для нас?! Неужели заслужили???
С кровью, с мясом и жилами нас отрывают друг от друга. Любимые женщины, работа, так называемые "дела"... Мы протестуем, но что наши слова, когда против сама жизнь. Жуткая штука: полгода не сидели за одним столом, не изъяснялись в пьяных откровениях! Любовь сделала чудеса и бесстыдные, циничные молокососы повзрослели. Теперь они (то есть мы) невыносимо правильные, законопослушные и добропорядочные граждане. Не осталось даже права на ошибку, вольность или непристойность - только разумное, доброе, вечное. Прямо-таки полезай под гранитный камушек и не больше не вылазь оттуда...
Года перевалили только лишь за двадцать, а всё погано так кругом. Хочешь не хочешь, а задумаешься. И мысли всё какие-то неутешительные. На носу сессия, весна (помнится, раньше мы в это время на стенки от избытка гормонов лезли), затем лето... Ну, лето, в общем-то, хорошо, но что после лета? Слякоть, упадок сил, ревматизм, насморк, сопли. Правильно - осень. Зимой то же самое, только ещё и холодно.
А, впрочем, каждый несчастлив настолько, насколько он себе это позволяет. Принято у нас-то как: к круглым датам - по аршинной улыбке, к общенациональным праздникам и торжествам - по паре радостно светящихся глаз. Вот если глаза не светятся - это уже не праздник и на тебя смотрят косо. И боже упаси недовольно сморщить лоб - неприятностей быть не может. И неужели они у кого-то есть?!




Весенние обострения.



Братья, вы помните это? Или вы забыли? Ведь было, черт побери, было... не может быть, чтобы нет. Наверное, это кто-нибудь другой ( не М"Боло ) продавался налево и направо, торгуя своим развратным телом, и уж конечно не Сосипатр, а неведомый нам юноша совращал кого ни попадя. Великая загадка, что происходит с людьми по прошествии некоторого времени. Мужланы приобретают тонкую душевную организацию, ненавистники животного мира заводят котят и пускают слюни, ухаживая за ними... Куда мы идём? Всюду женщины. Везде. Они окружают нас со всех сторон. Рассматривают и изучают. С тем, чтобы, впоследствии, приручив, покорить. Одиноких и свободных нет. Всех взяли. Все под каблучком, каблуком, каблучищем (у кого какая нога!). Я последний. Как мумия, как Тутанхамон. Коварство и козни. Всюду силки. А эти, некогда друзья. Поверили! И кому?! Война. Только война. Беспощадная и до победного конца. Война будет долгой и кровопролитной. Или они или я. Может быть, я проиграю, но не дамся. Моих прекрасных щек не коснутся их красные, кровоточащие губы. Моё тело не будем принадлежать ни одной из женщин. Я не покорюсь, чего бы мне ни обещали. Не бывать мне семьянином!
Они от дьявола. Они - враги. Всех мужчин им видите или мало. Надо же, нужен им я. Ни-ког-да! Ни в какой из форм, ни в каком качестве. А планы такие есть. Мы об этом знаем... Я лучше прикую себя к кровати наручниками, чем позволяю собою обладать. Хрен вам, барышни - но комиссарского тела не получите!
Для полного счастья мне не хватает союзников. Моих братьев одомашнили, приручили. Подкаблучники! Теперь они, как домохозяйки,- в суетах и при деле. Страшно сказать: стали разбираться в детском питании, покупают нижнее белье для своих боевых подруг и уверяют, что сказочно довольны. Опустились. Боже, как они опустились! Партия ночных колпаков и засаленных домашних халатов. Куда бы ни шли - обязательно с НИМИ, чтобы ни делали - только с ИХ высочайшего на то разрешения. Братья отказались от Свободы. Ради телячьих нежностей и домашних обязанностей они лишили себя удовольствия скабрезничать, злоупотреблять вредными привычками и жить, не согласовывая свои поступки ни с кем - такое может присниться только в страшном сне. Однако ж это правда. Зачем ночному колпаку чувствовать себя независимым, когда вот ОНО, рядом стоит и не даёт шагу без себя ступить. Невозможно говорить о братьях без слёз. Они уже до того дошли, что стали позволять ИМ называть себя именами животных. "Пупсики", «воробушки", «крабики", «паучки" и "усяпусячки"... Я не могу спокойно писать это... я рыдаю... их уже не вернуть... Они по уши в этом самом... Всё! Полномасштабнейший абзац!!!




Предпочтения и предубеждения.



Живое размножается. Особи одного пола испытывают влечение к особям другого пола. Это аксиома. Проанализировав это и сопоставив строение наших тел с телами окружающих инициативная группа товарищей в числе Папафана, Боразм Боразмыча и М"Боло пришла к поистине удивительному открытию: мы - люди!!! А значит и нам не чужды взаимоотношения с представительницами прекрасного пола. Открытие позволило прояснить некоторые неясные ранее состояния. Обнаружилась причина, по которой в ответ на улыбки незнакомых нам девушек мы отвечали не менее обворожительным оскалом собственных физиономий. Оказывается, это было не просто так. В основе было неистребимое желание овладеть женщиной, понравившись ей. Открылись глаза и на наши многолетние телефонные набеги на квартиры одиноких женских сердец. Всё сразу стало ясно. Мы чрезвычайно сексуальны! Трудно вообразить, какая альковная мощь скрывалась за нашими хилыми внешне телами...
Первым общим успехом оказался М"Боло. Это он под лошадиное улюлюканье раздевался до исподнего белья, когда даже самые смелые ещё стеснялись снять верхнюю рубашку. Тому есть свидетели и их показания приобщены к делу. Но бельё - только часть сексуальной техники нашего младшего брата. Его коронный номер - обнаженное тело, вернее то, что он с ним проделывает. Мало кто выдерживал это зрелище (тех, кто остался стоять на ногах можно пересчитать по пальцам), но равнодушных не оставалось и не остаётся. Либо влюбляются до конца своих дней, либо кончают жизнь самоубийством...
Как он снимает носки! Этуали лучших борделей Парижа кухарки в сравнении с ним. Эти пальцы, неуловимые и неземные, танцующие обольстительный танец по лодыжке... Этот взмах, как извержение, как взрыв (все вздрагивают и замирают)... И - чудо! Носок взлетает и парит как дельтаплан... Право, можно сойти с ума. И поверьте - будет не стыдно, если с кем-нибудь это случится.
Возрастная группа М"Боло, которой он отдаёт наибольшее предпочтение, юные создания от 13 до 15 лет. Почти дети, нераспустившиеся бутоны. В них так много непосредственности и легковерия. Обязательно наличие челки, копны длинных черных волос, кого-нибудь из домашних животных и н6екоторых физических недостатков на теле возлюбленной. Когда-то он отдавал предпочтение раскосым глазам, затем курносым носам, в настоящее время он сходит с ума от криволапости. М"Боло непостоянен. Каждый раз - новый недостаток. Непредсказуемость сделала его известным в своей среде. Память о днях, проведённых с ним на одном диване, сохраняется годами и десятилетиями. М"Боло незабываем. И - любим...
Совсем другой любовный путь Боразм Боразмыча. Он начинал как Бозерочка. Мужчины уступали ему дорогу, открывали двери и не решались с ним заговорить. А Боразм Боразмыч просто хотел любить. Горячим и преданным до гроба сердцем. Тёплыми и отзывчивыми руками. Чувственным ртом... Ему не везло. Рок посылал Боразму неприступных дев, бросавших его при первой, а также второй, третьей возможностях. Сегодня они кусают себе локти и слезы у них текут непрерывной рекой. Девы в отчаянии. Они терзают его телефонными звонками, донимают телеграммами и письмами. А он молчит, и глаза его дьявольски сверкают...
Приоритеты Боразм Боразмыча – всех возрастов, с любой раскраской, от 78 килограмм и толще. Мелочи – главное для него. Цитирую: «Девушка должна состоять из частей, желательно, чтобы части были соразмерными и безотказными». Как горняк, Бозюзя отдаёт должное натурам мягким и податливым. Плотояден. Любитель больших объёмов, хотя не брезгует и постненьким. Отличительная черта – энциклопедичность в области поцелуев. Общение с «Камасутрой» не прошло даром. Никто не знает из братьев о поцелуе больше, нежели он. Его любимая разновидность: «проникающий поцелуй». Центральная эрогенная точка – пуговица на ширинке штанов. Прикосновение к ней дамского пальчика оживляет лучшие бозюзины органы. А уж если повращать пуговку – неминуемо следует оргазм. Известны и другие эрогенные зоны, охватывающие гораздо более обширные и малоизученные территории. Среди них: мохнато-кустистый пупок (наблюдение: он любит, чтобы пупок расчесывали жестким конским гребнем и обязательно против шерсти), большие пальцы ног, правая верхняя часть ягодицы. Ни в коем случае не нижняя – будет грандиознейший скандал! Там ему неприятно.
Последний в этом списке – Папафан. В рассматриваемом контексте у него всё запущено. Вкусы этого субъекта совершенно не поддаются классификации. Готов питаться впроголодь, но только деликатесами. Безусловно, принц, который ищет свою принцессу, и ради неё готов проскакать, не слезая с коня, много суток подряд. В извращенном представлении Папафана любовь – это совокупления каждые 30 минут и очень мало слов. Любимой нужно только нравиться, говорить ей совсем необязательно – считает наш трансцендентальный наставник. Его интересы распространяются только на похотливых, извращенных созданий, способных откусить ухо или ещё какой-нибудь жизненно важный причиндал, выплюнуть его, а потом до гробовой доски извиняться за причиненное неудобство. Любитель покатых плеч и развитых форм, не обезображенных подкожным слоем жира. До сегодняшнего времени не любим. И в этом его главная проблема…




Хвалебная ода Бозюзе.
в трех частях.



Бозюзик… Как много в этом звуке
Для сердца костанайского слилось!




ПЕСНЬ ПЕРВАЯ, ТОРЖЕСТВЕННАЯ:

Я буду скромен. Я не назову имени человека, которому сегодня стукнуло 23 года. Все и так знают, о ком идет речь. О Человеке с большой буквы Б. Что мы знаем о Б. Мы знаем, что они есть. Мы также знаем, что этих Б. много. Но каких? Невзрачно-шелудивых, косоруко-кривоногих, лупоглазо-толсторылых. А наша Б. или вернее это Б. стоит десятка просто Б.
Его мощь не знает границ, его бесстрашие не имеет пределов. Он сущее дитя, а временами просто демон. Он знаток древнеиндийских трактатов, китайской поэзии эпохи Мин. Ему нравятся мультфильмы про крокодила Гену, орн любить петь русские народные песни. Его душевное призвание – раскапывание недр Земли. Он горняк-исследователь, умница, щедрое сердце и распахнутая наружу душа. Мир держится на таких людях: с мозолями на ягодицах и кроткой улыбкой на устах. Благоденствия тебе, прекрасный ты наш человечище!



ПЕСНЬ ВТОРАЯ, ВОСХИТИТЕЛЬНАЯ:

Наш общий друг и компаньон Борис (для близких просто Бозюзя) был ниспослан на землю 23 года назад. Мир с тех пор неузнаваемо изменился, но только не Борис. Он так невинен, застенчив, прямодушен и чист, как полагается быть Идеалу. Добродетели брызжут со всех сторон. Надави посильнее – и просто деваться некуда от его многочисленных достоинств. А уж если ремешком пройтись по нижним полусферам – само совершенство. Да, сейчас уже понятно, что чаще надо нажимать на него, подталкивать, лупить и пинать, дабы явить миру всё богатство его одаренной натуры.
Он крайне скромен, и посему не желает выделяться. Надо заставлять его блистать в свете. Счастьем надо делиться с окружающими. Бориса хватит на всех. В скором времени следует ожидать столпотворения у его жилища. Верующие во спасение грешники колоннами будут штурмовать ветхую бронированную дверь его квартиры. Фанатически настроенные поклонницы станут рвать Бозюзю на части – о нет, не из греховных желаний – какой спрос с пророка? – а лишь с целью, чтобы вкусить сладостный кусочек плоти от Божества, сошедшего на землю. Да будет так!



ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ, ЗАВИСТЛИВАЯ:

Господи! И чем я провинился перед тобой, что сделал, что отвернул Ты от меня лицо своё, милостей лишил и спокойствия. Ведь как было изумительно, пока в моей жизни не появился он… Господи! Ну почему Ты дал ему такое имя – лучшего что-ли не нашлось?! Ведь это Дормидонт Евлампиевич какой-то, а Ты его Боренькой называл. Где же у Тебя глаза были, Господи??? Его тела хватило бы на создание трёх вечно голодных кенийцев, а нам-то оно зачем такое??? Мы фактически осиротели на двух товарищей! И опять же, Ты дал ему это бесформенное туловище, но отчего ты обделил его умом? Господи, Ты говорил с ним, ты слушал его лепет? И Ты хочешь, чтобы его любили?!
Разве можно любить эту репу, которая улыбается широкой улыбкой олигофрена, у которой нос картошкой, а глаза горят как две блестящие пуговицы. Господи, я старался, я очень старался, нет, не полюбить – это было бы слишком – симпатизировать ему, но я не смог вынести этого отвратительного хихиканья, жадных и скольких пальцев, потных губ, дебелых румяных щек, но страшнее всего – я не смог вынести вида его затылка. Это такой толщины качан, в сравнении с которым пень тысячелетнего баобаба маленький уютный столик. Ты бы меня простил, Господи, если бы только видел этот обрубок, который у обычных людей называется затылком. Ну почему, Господи, Ты не сделал меня таким!!!




Похоть. Весна. Авитаминоз.


        Расстались мы с вами в то злосчастное время, когда в свои права вступила осень. Улицы запрудились лужами, с небес закапало, задуло. Сердца озябли, чувства оскудели. Всех обуяла полнейшая атрофия - не было желаний вообще что-нибудь делать. Тоска грызла днями напролет. Так прошли 3 месяца. Наступила зима, выпал снег, унылый пейзаж за окном обелился, стало чуть легче. Появились первые смутные желания, невнятные настолько, что их невозможно было понять.
        И тут грянула весна! Как всегда неожиданно и мощно. Её приход сродни удару молнии в темечко. Перед глазами всё плывёт, но приятно. Идёшь по улице, тепло, солнышко светит, водичка бежит, душа радуется. А впереди стройные женские ножки шлёп-шлёп-шлёп. А юбочка на них - жалкие сантиметры! Невозможно вынести это великолепие, брюки рвутся на части, а она сама! оборачивается! и .. о боже! там такая репа!!! Так и живём. Надежды сменяются разочарованиями, разочарования уступают место надеждам. И каждую весну, и всякий раз на прежнем месте. Весна...
        Здравствуйте, господа мои читатели, здравствуйте! Я приветствую Вас после долгого молчания и желаю всяческих благ, каких вы себе только можете пожелать. Сколько всего прошло за то время, что мы не виделись, сколько случилось, а мы существуем, самосовершенствуемся (смею верить в это) и плодимся, плодимся, плодимся, черт нас побери! На дворе ... , за окном ... , одним словом 2005 год, весна конец марта. Чего-то там в прошедшем отмечали, кого-то там любили, тогда же, помнится, содрогались и корчились и соблазнялись, не соблазняясь. Примерно в этом же порядке и сегодня. С точки зрения палеонтологии - полоса стагнации. Общее увядание, законсервированное на века. Обилие слякоти, сантиментов и никому не нужных слёз. Не плачем в это время, но ревём, не симпатизируем. а страстно любим и соперников на части рвём. Заметили: рифмуем...
        Сердца наши распахнуты, души вынуты и выставлены на всеобщее обозрение. Отрываем от себя лучшее, после чего безвозмездно отдаём всем желающим. Любовь бурлит и переливается через край. Что-то даже падает на пол - и ничего не жалко, всего полно. Чувств-с невообразимое множество, но тех, для кого они должны предназначаться, нет. Должно быть это тяжко, но упрямый и склочный оптимизм настойчиво ведёт нас по жизни, пригибаясь под тяжестью бытия. Нет числа проблемам, по Победа за нами, сохранившими бодрость духа и желание быть лучшими, самыми точными и быстрыми в стрельбе из любовного лука. Того самого, которым нас счастливит сам бог Амур, дитя порочной Афродиты.
        О репродуктивных органах даже не говорю - зудят, колышутся и тлеют! Это какое-то наваждение: язык волнующ, движения резки и быстры, мысли нескромны, а о желаниях лучше и не говорить. Но, к великому моему сожалению, эротика не основа нашей скудной на приключения жизни. Как было бы прелестно посвящать всё своё внимание чувственной любви, не только платонической и скромной. Нам дай волю - создадим таких монстров фантазии, от которых нам самим житья не будет.
        Но жизнь, но быт - они берут своё. Воцаряется здравый смысл и холодный. как у чекиста, рассудок. Конфликты разгораются, стремительно развиваются, быстро гаснут, чтобы затем тихонько тлеть. Прошлое восстаёт, вопит и требует к себе уважения, что беспрекословно, тотчас же со всей наивозможнейшей предусмотрительностью - исполняется...
        Увы! Из тех, кто был в союзе остался лишь Денидранат. Все остальные разбежались! А ведь когда-то так шумели, так мир трясли, ломая вековые предубеждения, что было любо дорого посмотреть. Во всяком случае сегодня ничего такого нет. Обабились и остепенились. Грандиозно время, породившие некогда таких титанов, грандиозна и потеря, когда время таких людей безвозвратно уходит. И что остаётся ? И почему? И что будет завтра?
        Не удержался и скатился на слезу. Одну, но поминальную всем ушедшим и собирающимся отойти. оставим горе и вспомним, если вспомнить есть что. А ведь нам есть что и не только известное и достопамятное, но и маловразумительное, а порой и откровенно бесстыдное. Цепляйтесь руками за штаны, бесценные, и держитесь! Перо окунулось в чернильницу и готовится излить всю желчь. Бумага в ожидании...



Хвалебная ода отцу Павлу.
Не Папе Римскому,
но тоже достойному человеку.



Горящим дьявольским блеском и
Буравящим душу до пяток глазам
Архимандрита Павлантия посвящается …




Назовите мне ещё одно такое мужское имя, которое бы так располагало, расчувствовало и заставляло окружающих страдать от невыносимой боли. Паша, Паша – отросток сахарного батата. Так и просится в рот. Его бы пожевать, да стыдно: он непорочен как белая лилия. Грязь к нему не липнет. Пороки бегут от него прочь, а добродетели попросту набрасываются и дерутся за право обладания им. А Павел лишь саркастически улыбается. Улыбка не сходит с его мужественного лица с тех самых пор, как он впервые улыбнулся двенадцати лет отроду. Улыбка у него, прямо скажем, замечательная! Широченная, от левого уха до правого. А какие у него уши! Хрупкие, почему-то розовые, изящной точеной формы и удивительной конструкции: сколько вкуса и стиля в этих завиточках! Мочки вовсе бесподобны.
Но главная прелесть отца Павла – глаза. Два озерка теплого карамельного елея. Любовь из них сочится. Пожелай он только - и женщины падут к его пропахших ладаном ногам. Столько в них доброты, щенячьей трогательности и беззащитности. А теперь переведём наш взор ниже. Пропустим нос – он просто великолепен – и остановимся на губах. Их у него две! Вместе они составляют рот, да какой рот! Чувственность волнами перекатывается по жарким Пашиным устам, мёд сладострастия струится с них. Иногда показывается кусочек пикантного язычка, этого безудержного органа страсти. Не всё я видел, но даже по этой ничтожной по размерам части языка можно смело судить о его невероятных возможностях.
Он может сладко ворковать, исторгать гневные рулады, шептать запретные слова или полировать зубы любимой. Опустимся ещё ниже. Покатые плечи, вздымающаяся грудь, двенадцать крепких рёбер, гибкий позвоночник – это ли не телосложение героя?!? Довершают великолепие немыслимой глубины многопещерный пупок и симметричные тазобедренные кости. Мало кто может в наше скудное время похвастаться таким изобилием. Обладание подобным телом дорогого стоит. Надо ли удивляться, что мать-природа, сотворив такое чудо, чего-то не доложила в него. Так, не хватает Павлу решимости. Он робок и застенчив до бордового румянца. И это в наше циничное, развратное время?!? А может быть, это и к лучшему. Разве не свидетельствует всё это о его высоких моральных принципах?! Нежность отца Павла к роду человеческому не знает границ. Все ему дороги, всех он приласкает, приголубит, к сердцу прижмёт. А сердце у него большое, четырехкамерное. Если бы не его застенчивость – люди были бы счастливы. Он бы так всех одарил – мало бы никому не показалось.
В этом весь характер Павла. Необузданность в выражении чувств и чрезмерная щедрость делают его приятным людям, но не надолго. Они – простые смертные – не в силах оценить всей грандиозности этого циклопа мысли и титана плоти. Люди не любят тех, кто выделяется из их числа. Они им завидуют, и давят как насекомых. Отец Павел пока счастливо избегает этой печальной участи (у него крепкие и быстрые ноги), но она ему грозит день ото дня сильнее. Спасти его может только Прекрасная Дева, которая возьмет его в свои руки и поведёт по жизни, защищая от нападок толпы. Труден будет её путь, но не бесполезен. Хвала тебе, Прекрасная дщерь человеческая, и низкий сочувственный поклон!!!




Сайт управляется системой uCoz