Тройка, семёрка, туз...




А в ненастные дни
Собирались они
Часто;
Гнули - бог их прости! -
От пятидесяти
На сто,
И выигрывали,
И отписывали
Мелом.
Так, в ненастные дни,
Занимались они
Делом.






        Не понаслышке знал Александр Сергеевич Пушкин, о чем писал. И гнул он - бог его прости! - и два, и три, и четыре угла, и выигрывал, бывало, и проигрывал, что случалось значительно чаще. Да и он ли только один! Целое созвездие выдающихся русских людей - Иван Крылов, Петр Вяземский. Тимофей Грановский. Николай Некрасов - имели общую страсть, роднившую этих, в общем-то, непохожих людей. И это была страсть к картам. Они не единожды ставили их в неловкое положение, когда требовалось оплатить проигрыш, но они же дарили им ни с чем не сравнимую радость крупных выигрышей, ибо литераторы, подобно всем смертным, периодически также нуждались в деньгах.
        Иван Андреевич Крылов, знаменитый русский баснописец, на склоне лет оставил любопытное признание: «В молодости своей я был пристрастным к карточной игре, вовсе не из корыстолюбия, но ради сильных ощущений". Тоже самое могли сказать о себе и другие. Всё дело заключалось в благосклонности Фортуны. Кому-то, как, скажем, Я.Б.Княжнину фатально не везло - из-за растраты казенных денег он был даже приговорен к смертной казни, но помилован; кому-то, наоборот, удача улыбалась, как Г.Р.Державину, выигравшему однажды за один вечер 40 тысяч рублей....
        Да и как, скажите, было не играть, когда все вокруг только и делали, что резались в карты. Императоры и солдаты, фрейлины и маркитантки, президенты Коллегий и голь перекатная. Повсеместное распространение азартные игры получили во времена Петра Великого. А первые сведения о картах на Руси датируются Смутным временем, когда поляки захватили Москву. Тогда-то и приохотились к модной иноземной забаве русские люди. Справедливости ради отметим, что карты были тотчас же запрещены. Особенно негодовала на них церковь, считая картежников детьми дьявола.
        Несмотря на строжайшие запреты и драконовские наказания играть москвичи не перестали, разве что делать это стали тайком, в подпольных питейных заведениях. Гонения продолжались до воцарения на престоле Петра Алексеевича, разрешившего и курение табака, и азартные игры уже в первые годы своего правления. С этом самой поры и пошла играть-куролесить матушка Россия.
        Увлечение карточной игрой в восемнадцатом столетии было повальным, приобретая в иные периоды характер национального бедствия. В карты проигрывались крупные состояния, родовые поместья, казённые деньги, крепостные. Случалось и такое, что проигрывали домочадцев. Майор Салтыков в 1790-х годах проиграл в Могилёве белорусскому генерал-губернатору Пассеку свою жену - Марью Сергеевну. О Пассеке - самом, быть может, неистовом игроке екатерининских времен - ходило множество историй. Как-то Петр Богданович проиграл за ночь 10 тысяч рублей. Расстроившись, он задремал у стола. И приснился ему старик, который сказал: «Ставь Пассек 3 тысячи на тройку. Она тебе выиграет три раза кряду"! Проснувшись, Пассек решил испытать судьбу. Заняв у сослуживцев 3 тысячи рублей, он поставил их на тройку - и выиграл три раза, как ему и было обещано в вещем сне.
        Карточной игрой можно было сделать карьеру. И тому были примеры. Так, заштатный секретарь Василий Степанович Попов именно благодаря умению играть и ещё больше - проигрывать - сделался в короткое время из премьер-майора генерал-майором, адъютантом светлейшего князя Потемкина-Таврического и кавалером нескольких орденов. Это не считая денег и деревень, пожалованных ему светлейшим князем.
        Правительству было от чего схватиться за голову, но оно быстро собралось с силами и самым решительным способом начало искоренять пагубные наклонности своих подданных. Борьба с игроками периодически принимала репрессивные формы: при Екатерине-2, уличенных в азартных играх молодых дворян сажали в тюрьму под караул, иностранцев же без лишних препирательств высылали за границу. Следующая волна преследований случилась в правление Александра-1, издавшего указ: «Об истреблении непозволительных карточных игр". Меры наказания предусматривали полицейский арест и дальнейшее судебное разбирательство.
        Однако все усилия оказались тщетными: игроки затаились на подпольных квартирах. Весьма показателен случай с генералом Левашевым. Государь, прознав от "доброжелателей", что этот бравый генерал ведёт тайную игру, потребовал от него объяснений, на что тот чистосердечно отвечал: «Указ Вашего величества до меня не относится: он обнародован в предостережение неопытных юношей, а самому младшему из играющих со мной - пятьдесят лет".
        В разные времена популярностью пользовались разные игры. В начале 18-го века такими были фараон («банк») и кинце («пятнадцать»), в конце же его – вист, юрдонь (от которой пошло старинное русское выражение «проюрдониться», то есть проиграться в пух и прах), тентере, панфиль, макао, шнип-шнап-шнур. Во времена Пшуикна играли преимущественно в ломбер, штос, рест, рокамболь, квинтиль, басест, а-ла-муш, вист. Бесспорный лидер – штос, самая примитивная, но и самая азартная игра XIX-го столетия, где выигрыш определял случай.
        Правила её были просты. Понтёр (игрок, противостоящий банкомету) выбирал любую карту из колоды и выкладывал поверх неё деньги. Банкомет метал карты из другой колоды. Направо ложились его карты, налево – понтёра. Если слева оказывалась загаданная игроком карта – он праздновал победу. Загнув на своей карте два угла, понтёр увеличивал ставку в два раза, три угла – соответственно в три раза, четыре – в четыре. Так просто, что, кажется, не обмануть. Между тем находились банкометы-искусники, ловкостью рук «исправлявшие» ошибки Фортуны. Они так промётывали «накладку», что нужные им карты выпадали с правой стороны.
        Менее способные банкометы использовали «порошковые» карты. Надо сказать, что плутовство в ту пору почиталось почти что за норму, скромно именуясь «неряшеством». Хитрили и изворачивались все, начиная от лакеев и купцов, заканчивая гвардейскими офицерами и министрами. Известен случай, когда в присутствии высочайших особ важный сановник, отчаянно проигрывая, предпочел съесть пикового туза, дабы игра считалась неправильной!
        Искусство обмана было поставлено на широкую ногу. Из светских гостиных и шикарных клубов завзятые игроки к середине XIX-го века переместились в «мельницы» - подпольные игорные заведения, специально предназначенные для обыгрывания состоятельных любителей острых ощущений. Играли на «мельницах» непременно в банк («штос»). Команда шулеров подбиралась первостатейная, молодец к молодцу. Главным считался банкомет – подлинный властитель царства «зелёного сукна», умевший, когда это было нужно, бить наверняка любую карту.
        Недюжинные способности банкометов не являлись ни для кого секретом, что совсем не мешало игрокам раз за разом испытывать свою судьбу, рискуя всем наличным капиталом. Всё оттого, что неистребима в настоящем игроке – человеке необузданном и страстном – жажда в чудо. Он всегда верит в удачу, выигрыш, даже если фортуна сторонится его.
        Иначе чем объяснить странность сибирского миллионера Н.Д.Страхова, каждый год в одной и той же «мельнице» на Макарьевской ярмарке спускавшего по 150-200 тысяч рублей золотом за одну ночь.
        Для «потрошения» таких тузов-миллионеров собирались самые опытные шулеры уголовного мира, из числа «московской роты» или «червонных валетов». В разное время среди них блистали звезды первой величины, такие как польский шляхтич Крысинский, выдававший себя за графа Красинского (знатный титул которому «пожалован был пиковым королём»); Егор Быстров, профессиональный игрок и театральный актер, от имени которого в русский язык вошел глагол «объегорить»; два друга-неразлучника – Расплюев и Морозов, работавшие парой на пароходах, воровских «малинах» и поездах.
        Иногда заправилы воровского мира устраивали встречи между собой, где выявлялись лучшие мастера шулерского искусства, обыгрывавшие собратьев по ремеслу отточенной ловкостью рук и специально разработанными приёмами. Долгое время бессменным победителем этих неофициальных, но крайне престижных чемпионатов был Николай Васильевич Попов, личность легендарная!
        В узких кругах он был известен под именем Кречинского. В конце жизни сподобился он написать «Исповедь шулера», на страницах которой раскрыл немало секретов. В том числе и изощренные, вроде этого: некоторые картежники для лучшего осязания незаметных для глаз «накрапов» и «надрезов» срезали (!) себе бритвой верхний слой кожи на кончиках пальцев. Раскрыл Попов также секреты изготовления «гильотинки». Это такая особая карта, составленная хитрым способом из двух разных карт. Во время талии её незаметно всовывали в «аделаиду» (колоду) и при раздаче она доставалась напарнику, вовлеченному в аферу. Слегка ударив «гильотинкой» о стол, шулер запросто мог поменять её масть и достоинство на значительно более высокие. Имея «гильотинку» на руках, можно было не беспокоиться о выигрыше, ожидая того момента, когда банк возрастёт до максимальной суммы, чтобы заполучить его целиком.
        Как говорил пушкинский Герман: «Игра занимает меня сильно, но я не в состоянии жертвовать необходимым в надежде приобрести излишнее». Это сделало бы ему честь, если бы он последовал своему правилу, но надежда приобрести излишнее оказалась сильнее доводов разума. Ибо желание сорвать огромный куш никогда не оставляло и никогда не оставит Игрока. Азарт неистребим, как неистребимы человеческие пороки…



Денидранат Траутандрапутра.
Сайт управляется системой uCoz